Главный редактор телеканала "Дождь" Михаил Зыгарь сбежал с эфира интернет-телеканала Russia.ru. Зыгарь рассчитывал, что интервью с ним проведет известный журналист Максим Шевченко. Но, увидев другого телеведущего, поспешил покинуть студию за несколько минут до прямого эфира.
ПО ТЕМЕ
Как пояснили ситуацию в редакции Russia.ru , интервью с Михаилом Зыгарем согласовывалось в течение двух недель. Сначала его приглашали в вечерний эфир к Максиму Шевченко, но главреда "Дождя" не устраивало время съемок. В качестве альтернативных вариантов были предложены другие эфиры с другими ведущими. После длительных переговоров компромисс был найден. Эфир назначили на более раннее время и с ведущим Андреем Йохимом. Однако произошло недопонимание, вылившееся в скандал на ровном месте: Михаил Зыгарь то ли забыл, то ли прослушал имя ведущего, а когда приехал на эфир и понял, что ошибся, отказался вступать в диалог с редакцией и поспешил покинуть студию . Как рассказывают очевидцы, главред "Дождя" сел в BMW седьмой серии с личным водителем и "красивым" номером из одинаковых цифр и уехал стоять в московской пробке. Эту новость радостно подхватила ведущая телеканала "Дождь" Ксения Собчак, написавшая в Twitter: "Ааа! Миша Зыгарь развернулся и ушел с раша.ру!!! А они красавцы - "заманивают" на Шевченко - который достоин уважения тк сам ходит на сложные".
В редакции Russia.ru объяснили, что никто Зыгаря на эфир не заманивал, а имя ведущего ему было сообщено заранее. "У персонажей большого калибра персона Иохима сомнений не вызвала. А у Зыгаря - да. Странно. Что-то тут необъяснимое, либерально-рукопожатное ", -
Михаил Зыгарь... Это имя хорошо известно тем, кто привык "держать руку на пульсе". За довольно короткий срок он сумел проявить себя как непревзойденный журналист, хороший писатель и ответственный редактор одного из русских телеканалов. Как же он достиг этого, и сколько сил вложил в свою мечту? Итак, давайте познакомимся с ним поближе.
Михаил Зыгарь: биография ранних лет
Все началось с того, что 31 января 1981 года в одной молодой московской семье родился мальчик по имени Миша. Родители любили столицу, однако по ряду причин детство Зыгарь провел вдали от родного города, в Анголе. И лишь спустя много лет Михаил Зыгарь вернулся домой в Москву, где окончательно обосновался.
Так как его с юношеских лет тянуло к журналистике, молодой человек решает поступить в МГИМО. И хотя свое обучение Михаил Зыгарь окончил в 2003 году, его статьи начали печать намного раньше. В частности первые политические заметки были опубликованы летом 2000 года в газете «КоммерсантЪ».
По окончании вуза молодой специалист решает, что ему еще недостает нужного опыта. Поэтому он отправляется в Каирский университет, где проходит годовую стажировку по направлению "международная журналистика". После этого он начинает активно строить свою профессиональную карьеру.
Бесстрашный журналист
Быстрый взлет по карьерной лестнице Михаил Зыгарь совершил благодаря своему неподдельному бесстрашию и самоотдаче. Став специальным корреспондентом газеты «КоммерсантЪ», он начинает вести репортажи из самых горячих точек мира.
Для того чтобы заполучить желаемую информацию, мужчина неоднократно рискует своей жизнью. Взять, к примеру, тот случай, когда он вместе с повстанцами устремился в пылающий дворец дабы собственными глазами увидеть, как вершится история. И что самое захватывающе, он совершенно не боялся происходящего.
По словам Зыгаря, он настолько привык ко вкусу опасности, что по приезде в Москву начинал испытывать тоску. Обычная жизнь была не столь интересной и захватывающей, а потому он иногда даже считал часы до новой командировки.
Михаил Зыгарь - ведущий и редактор в одном лице
Знаменательным стал 2010 год, ведь именно в это время Михаилу предложили должность главного редактора на телеканале "Дождь". Здесь он смог реализовать множество своих идей. В частности начал вести новостную программу «Здесь и сейчас», в которой рассматривал самые значимые события в мире.
Чуть позже на этом же канале он запустил еще одну еженедельную программу под названием «Зыгарь». И хотя в конце 2015 года Михаил оставил свой пост на канале "Дождь", все же он по-прежнему остается ведущим своего детища.
Повод для гордости
Самым большим достижением Михаил Зыгарь считает брак со своей коллегой из газеты «КоммерсантЪ» Майей Стравинской. Ведь именно этот союз подарил им осенью 2010 года дочь.
Помимо этого, герой нашего повествования написал три книги:
- В 2007 году свет увидела его работа «Война и миф», основанная на его собственных наблюдениях и переживаниях.
- В 2008 году вышла совместная с Валерием Панюшкиным книга «Газпром: новое русское оружие».
- И в 2015-м выходит его последняя на данный момент публикация «Вся кремлевская рать: Краткая история современной России».
Reading time 2 minutes
Reading time 2 minutes
Этот (октябрьский) номер нашего журнала — о революции. В разных сферах — в моде, в диджитал. И конечно, мы вспомнили о твоем проекте, посвященном революции. Как принималось решение по «Проекту 1917»? Как тебе удался переход с «Дождя», от политической журналистики, от должности главного редактора главного оппозиционного канала в истории, к далекому 17-му году?
Я не хотел всю жизнь быть главным редактором телеканала «Дождь».
Почему?
Ну невозможно же сохранять психическое здоровье, бесконечно долго занимаясь одним и тем же. Я в своей жизни менял профессию раза четыре, наверное. И всякий раз было понятно, что по-другому невозможно. Я долго, лет восемь, работал военным корреспондентом. Было ясно, что, если не уйдешь из этой профессии, сойдешь с ума. До этого я учился в арабском университете, изучал язык в МГИМО. Я смотрел на людей, которые были моими идеалами в арабистике, и понимал: они замечательны, но они совершенные лунатики.
Прекрасные безумцы. У них просветленный взгляд, они живут в своем счастливом мире, который не имеет никакого отношения к нашему. Они питаются арабским языком, они его пьют, едят, они с ним спят. И есть только один путь — нужно сойти с ума, тогда перейдешь на следующую ступень. Я решил, что не хочу сходить с ума по арабскому языку. И потому не стал арабистом. Точно так же я решил, что не должен сойти с ума, и перестал быть военным корреспондентом. Потому что если ты все время ездишь на войну, в какой-то момент уже не хочется оттуда возвращаться. Все, чем занимаются тут, кажется полной фигней. Говорят какую-то чушь, обсуждают что-то незначительное, переливают из пустого в порожнее. Хочется уехать туда, где, по крайней мере, люди на одной волне с тобой. Но я вовремя соскочил.
Там, получается, не меньше лунатизма, чем у арабистов?
Но это еще и смертельно опасный лунатизм, более безумный. Потом я стал политическим журналистом. Мои товарищи и я делали лучший в России политический журнал, но его закрыли, и я получил новую профессию — руководителя телеканала. До этого телевидением никогда не занимался, и вот пять лет на «Дожде». Это было совершенно новое телевидение. Было очень круто, но и оттуда пришло время уйти, чтобы не сойти с ума по разным причинам. Потому что «Дождь» — это мало того что инновационное телевидение, это еще и во многом секта. Главная мотивация для людей, которые работают на «Дожде», — это не зарплата, а страсть. Мы делаем не телевидение, мы делаем легенду! Что-то сногсшибательное. И это единственная цель, ради которой стоит находиться здесь.
Это состояние экстаза. Адская эйфория, на пределе адреналина. Несколько десятков человек, разрывая на себе одежду, бегут сломя голову в одном направлении, и нужно все время придумывать новую инъекцию адреналина, новую причину бежать еще быстрее. И это долгое время удавалось. Сейчас уже кажется, это было в другом веке, в другой жизни.
Закончился адреналин?
Нет, это просто такая страшная наркомания… Ты постоянно подзаводишься, накручиваешь себя и окружающих. Это не может длиться вечно. Если это секта, то окей. А если это бизнес, то в какой-то момент возникает некое противоречие, нужно перестраиваться. В этом я постоянно убеждал Наташу Синдееву: или мы продолжаем эту наркотическую адреналиновую гонку за синей птицей, и тогда у нас как-то по-другому должны перераспределяться роли, усилия, условия, или нужно становиться бизнесом. Сейчас, как я понимаю, именно в этом направлении идет «Дождь». Он становится бизнесом, более четко, прагматично, трезво обустраивается.
Ты считаешь, что тебе в этом пути не было места? Или не было желания, драйва…
Да нет, наоборот. Просто если ты пять лет, как Данко у Горького, бежишь с вырванным сердцем, то в какой-то момент это уже считается твоей обязанностью. И никакие жертвы не обеспечивают тебе прав, не дают возможности повлиять на ситуацию, не гарантируют права голоса. В этом положении, конечно, надо уже менять собственную бизнес-модель и продавать свое вырванное сердце самостоятельно. И эту логику разделяют люди, которые со мной работали все эти годы. Что и произошло. Я пошел заниматься своими собственными проектами.
Как тебе пришла мысль про «1917»?
Я написал книжку про Путина «Вся кремлевская рать». Работал по ночам, семь лет, заканчивал параллельно с работой на «Дожде». Это чудовищный, невероятно кропотливый труд. Чтобы написать эту книгу, мне пришлось не только брать интервью off the record у сотен ньюсмейкеров, но и, например, сделать гигантскую матрицу, базу данных по каждому дню каждого года, собрать все события по открытым источникам. И это только для того, чтобы иметь возможность проверить, когда мои герои врут, а когда нет. Я прочитал все архивы «Коммерсанта» и «Ведомостей» за эти годы и разметил все, что происходило каждый день, внес показания каждого человека в каждый день каждого года. Такой способ работы меня очень захватил, потому что это что-то настоящее. Я люблю долго и тщательно раскапывать человеческие истории, сопоставлять, чтобы получить полную картину. Текущая новостная политика меня совершенно не устраивает. Мне не нравятся новости, которые выдают за новости в нашей стране. Я не хочу больше никогда смотреть прямую линию президента Путина, я не хочу больше никогда слышать про праймериз «Единой России», и вообще, большая часть всех новостей, которые существуют в нашей стране, меня совершенно не интересует. Потому что на самом деле все знают, что они не являются новостями. По-настоящему нужно заниматься совершенно другими вещами — разрабатывать другой язык, другие новости. Я решил, что хочу вообще без современной туфты. И начал писать другую книгу. К моменту, когда этот журнал выйдет, она уже будет опубликована. Называется «Империя должна умереть». Это история российского общества начала XX века. У каждой главы есть свой главный герой, и эти герои — Толстой, Горький, Дягилев, Гапон, Распутин и так далее. Единственная моя ошибка — это очень толстая книжка. Я не смог устоять против того, чтобы создать гигантскую базу данных. Просто тут информации намного больше. Я начал ее писать примерно так же, как и предыдущую. Нужно было просто взять интервью у всех людей, которые что-то про это знают, и свести воедино все их показания. И в наше время не до каждого «Сечина» удается добраться и его допросить. А когда занимаешься более отдаленной историей, там почти до каждого. Там почти каждый «Сечин» оставил или дневники, или воспоминания, или допросы чрезвычайной следственной комиссии. После Февральской революции большая часть чиновников правительства были допрошены. Иногда дурацкие вопросы, иногда интересные. То есть практически каждый оставил показания. Очень много источников. А когда я начал писать, тут-то я и подумал, что книга — это ретроградство, это неинтересно. Помимо того что я люблю копаться, разбираться, я люблю еще изобретать новые жанры, и тут я подумал: а что если все разложить по дням и составить себе полную картину, увидеть, как меняется ситуация день ото дня? Книга охватывает восемнадцать лет — с 1900-го по 1917-й. Я подумал, что так или иначе мне придется разобрать информацию про каждый день. Никто такого не делал, но можно же попробовать. Тем более что фейсбук, «ВКонтакте» — это новый, никем не опробованный жанр. Можно попытаться использовать соцсеть в качестве нового вида литературы.
Что тебе было интереснее всего читать из переписок 17-го года?
Интереснее всего читать, какие у людей прогнозы, чего они ждут. В своих дневниках люди часто размышляют о будущем — и, конечно, все время ошибаются. В воспоминаниях все иначе. Там люди хотят казаться умнее, они все задним умом уже знают, пытаются сделать вид, что заранее все предугадали. А в дневниках у них нет такой возможности. И все всегда ошибаются. Есть, конечно, некоторые исключения. Например, с середины сентября 17-го года даже дети знали, что большевики готовят вооруженное восстание. Это понятно. Но это редкие случаи, этого никто не скрывает. Большевистская газета «Рабочий путь» писала об этом каждый день. А в целом, в личных прогнозах, в политических прогнозах все люди ошибаются всегда. Это закон жизни. История состоит из ошибок. Люди строят какие-то планы, но всегда все получается по-другому.
Вся Октябрьская революция случилась из-за того, что Ленин все время ошибался. Сначала он был уверен, что царь вот-вот возглавит контрреволюцию. Убежит, окопается где-нибудь в Могилеве или в Москве или уедет за границу и начнет воевать. Ленин все время строил неправильные прогнозы. Не удается июльское восстание, и он убегает в Разлив, потом в Финляндию. Его главный тогдашний враг — Ираклий Церетели, один из моих любимых героев, мало кому известный, основной герой 17-го года, самый классный политик России того времени.
В двух словах — он кто?
Социал-демократ, который вернулся после Февральской революции из Иркутска с намерением создать единую социал-демократическую партию, преодолев раскол на меньшевиков и большевиков. Он был очень искренним демократом. Не стремился к власти, поддерживал временное правительство, будучи при этом лидером Совета рабочих депутатов. И был главным идеологом демократической России. Все было хорошо, пока не появился Ленин и не начал всячески ему гадить. Октябрьская революция произошла потому, что Ленин был уверен: если немедленно не начать революцию, то их всех перестреляют, перережут, перевешают, потому что у Керенского есть план сдать Петроград немцам и перенести столицу в Москву. Именно это потом и сделали большевики, а у Керенского не было таких планов. В общем, Ленин все время ошибался.
Ленин не твой герой. Ты не можешь сказать, как Кашин, что он был по-своему гениальным политиком?
Мне кажется, он был психически больной человек. Что, конечно, не исключает гениальности.
Ты говоришь, что все люди ошибаются. Помнишь свой самый ошибочный прогноз? Политический, культурный? Или любой другой.
Я, конечно же, тоже очень подчищаю себе память. Пообещал себе больше никогда не делать политических прогнозов после того, как, по-моему, даже в эфире телеканала «Дождь» в феврале 14-го года я сказал: «Крым? Нет, этого не может быть. Это в принципе не может произойти, это невозможно». После такого случая понятно, что если ты не идиот, то должен извлечь для себя урок и больше не замахиваться на какие-то прогнозы.
Но есть что-то, что ты считаешь для себя главной профессиональной ошибкой?
Да нет, не было у меня никаких ошибок. Разве что жалею, что не защитил диссертацию в Институте востоковедения. У меня была очень интересная тема. Исследование взаимозависимости уровня коррупции и развития нефтедобывающей отрасли в арабских странах. Не хватило времени. Хотя, по-хорошему, если бы я написал и защитил эту диссертацию, у меня не хватило бы времени на все остальное.
Не могу тебя не спросить о некоем «Зыгарь-фашизме» на телеканале «Дождь», бьюти-фашизме. Когда ты возглавлял канал, там работали самые красивые люди. Это было не просто умное телевидение про молодых, это был еще какой-то невероятный набор: все разные, но очень красивые. Это была твоя осознанная позиция на «Дожде» — выбирать не только умных, но и красивых людей? Не случайно же при тебе там не было ни Быкова, хотя я его очень люблю, ни Кашина.
Ну, Кашина как раз именно я привел на телеканал «Дождь» вообще-то. Я могу сказать, какое у нас было ощущение изнутри: нам хотелось, чтобы телеканал было приятно смотреть. Мы должны были говорить на нормальном языке, нормально выглядеть. Не должно было быть уныния, горечи.
От кого бы тебе было очень приятно получить, скажем, эсэмэску с вдумчивым комплиментом по поводу твоей книги? Чья похвала тебе польстила бы?
Сокуров — первый, кто приходит в голову.
А из писателей?
Я очень люблю Бориса Акунина, мы общаемся. Он читает книжку и уже написал мне несколько сообщений. Я очень люблю Владимира Николаевича Войновича, ему я тоже дал почитать, и он тоже уже прислал мне свой отзыв.
Твой любимый эпизод этой книги?
Тот, который я писал последним. Февраль 1917 года, перед революцией. Мейерхольд ставит «Маскарад». Это, собственно, спектакль, во время которого происходит Февральская революция. Вся петроградская элита на шикарных автомобилях приезжает в театр, зрители в мехах, смокингах и бриллиантах смотрят пьесу, а в это время совершается революция. У Мейерхольда спектакль заканчивается выходом хора и панихидой. А потом занавес Головина опускается как бы на зрительный зал. То есть хор отпевает зрительный зал, и его как бы накрывает саваном. Это эпизод из середины книги, перед революцией.
Автор бестселлера «Вся кремлевская рать» написал новую книгу «Империя должна умереть». Она рассказывает о том, почему случилась Октябрьская революция. В издании 900 страниц. 17 октября в резиденции австралийского посла прошла закрытая презентация.
Михаил Зыгарь. Фото: Дмитрий Астахов/ТАСС
Особняк Дерожинской, где ныне квартирует австралийский посол, — лучшее место для презентации книги. Дом фигурирует в 11-й главе, где бизнес безуспешно пытался принять участие в управлении государством.
Некоторые персонажи отсылают к героям сегодняшнего дня. В Сергее Дягилеве, например, легко угадывается фигура Кирилла Серебренникова. Автор потенциального бестселлера Михаил Зыгарь говорит, что это случайность:
Михаил Зыгарь писатель, режиссер, журналист «Это все случилось уже по ходу. Я не стал делать никакой сноски — смотрите, повторяется история Дягилева. Я не знаю, дочитали вы или нет до того момента, как Дягилеву начнут предъявлять обвинения в хищении бюджетных средств и начнут заводить дело, но это случится. Совпадений много, и они стали происходить в то время, когда я уже закончил книгу. Мы с Кириллом планировали в ноябре этого года преобразовать проект «1917» в спектакль. Сегодня у нас случится спектакль, который мог бы быть, но которого нет».
В роли Дягилева, императрицы, министра Витте и, в принципе, всех персонажей выступил Никита Кукушкин, звезда «Гоголь-центра». Это был иммерсивный театр одного актера: 150 гостей ходили за ним по комнатам посольской резиденции.
Владимиру Познеру «Империя должна умереть» понравилась:
советский и российский тележурналист, телеведущий «Любопытно, интересно. Но тема, о которой идет речь, для меня настолько серьезная, что, когда Михаил просил меня принять участие в некоторой игре, я сказал «нет». Я считаю, тема выходит за пределы. То, что я увидел сегодня, симпатично. Мне книга по многим причинам очень понравилась. Очень легко читается, колоссальная архивная работа, масса конкретного, чего я, например, не знал. Это не журналистская книга, а историческая».
